Я медленно открыла эту дверь (Голубкина Людмила Владимировна); ИЗДАТЕЛЬСТВО "АСТ", 2019

любые воспоминания от первого лица – неповторимы. Особенно – великой актрисы, о которой при жизни не было известно почти ничего. Единственное, что идет вразрез – предисловие, а жаль, потому что любого писателя или журналиста первым делом учат, что нельзя без ссылки на автора приписывать ему чужие мысли и мнения – это непорядочно. А без предисловия книга – просто чудо!

0    0

С возрастом начинаешь любить мемуары. Эта книга не лучший представитель жанра. Про детство и молодость написано хорошо, а дальше как-будто другой человек писал. Чувствуется, что не хотела обидеть. Автор пытается не говорить плохо о людях, но если не говорить все, может и начинать не надо? Или без фамилий, потому что большинству читателей имена советских функционеров ничего не говорят. От мемуаров ждешь, что вот завеса приоткроется и мы увидим кусочек эпохи глазами конкретного человека. Но в данном случае не приоткрылась. А воспоминания других людей об авторе вообще написаны отвратительно. Предоставлена стенограмма интервью. Но ведь это же художественное произведение, надо было обработать!

0    0

"Я медленно открыла эту дверь" - небольшая повесть, точнее, большой рассказ о трагической судьбе женщины, пережившей войну. Это история на грани мелодрамы, при этом не сентиментальная, скорее, пародоксальная и вполне убедительная в своих невероятных сюжетных поворотах. Но не этот рассказ составляет основное содержание книги.
Главная её часть - воспоминания Голубкиной. О довоенном и военном детстве, о матери и об отце, знаменитом в своё время, а ныне почти забытом поэте Луговском. Основная же часть воспоминаний посвящена её работе редактором на "Мосфильме" и студии Горького, преподавании сценарного мастерства во ВГИКе и на Высших сценарных курсах. Основные герои - прославленные и не очень сценаристы и режиссёры, советские киночиновники. Голубкина ни с кем не сводит счёты, даже о людях, поступивших с ней не лучшим образом, старается говорить сдержанно, объясняя их поступки временем и обстоятельствами. Но в основном предпочитает рассказывать о людях замечательных, ярких, талантливых.
Читая книгу, можно составить довольно ясное представление об атмосфере, в которой создавались фильмы в 60-70 годы и о людях, создававших эти фильмы.

0    0

Судя по воспоминаниям о самой Людмиле Владимировне, она была добрым, душевным, отзывчивым человеком. Может, поэтому её мемуары не совсем получились: она встречалась со многими людьми в мире советского кино, но встречи эти описала «по касательной»: без деталей, без оценок – просто встретились два хороших человека – это и отмечено. Впрочем, я с интересом прочитал страницы, посвященные Сергею Ермолинскому и его жене Татьяне Луговской (сестре поэта Владимира Луговского): именно благодаря Людмиле Владимировне были подготовлены мемуары её тёти Татьяны Александровны Луговской (с удовольствием прочитаю).
Возможно, я не очень высоко оцениваю книгу, потому что уже начитался по теме советского кино других воспоминаний.
Но вот повесть «Я медленно открыла эту дверь» действительно хороша: компактна, в меру чувствительна (по-женски) и вполне жизненно-трагична.
Я не жалею, что прочитал эту книгу: слог легок и приятен, описываемое время было достаточно трагичным, но всё же люди как-то жили. Если хотите заглянуть за кулисы советского кинематографа, то, возможно, эта книга для вас.
И – на всякий случай! – Людмила Владимировна Голубкина не актриса, а редактор – и к актрисе Ларисе Голубкиной никакого отношения не имеет – просто однофамилицы.

0    0

Еще одна книга из серии – «Человек достойный и интересный, но мне совсем неизвестный ранее». Не очень часто, но такое случается.
Людмила Владимировна Голубкина, как выяснилось, довольно известная и значимая фигура в истории отечественного кинематографа. Но не с традиционной стороны – актриса или режиссер – а с той, о которой мало слышат обычные зрители – редактор и преподаватель.
Но по порядку. Её отец – известный в советской время поэт В. А. Луговской. Не могу удержаться, что не процитировать любимые у него строчки:
«Итак, начинается песня о ветре,
О ветре, обутом в солдатские гетры,
О гетрах, идущих дорогой войны,
О войнах, которым стихи не нужны.
Идет эта песня, ногам помогая,
Качая штыки, по следам Улагая.
То чешской, то польской, то русской речью -
За Волгу, за Дон, за Урал, в Семиречье.
По-чешски чешет, по-польски плачет,
Казачьим свистом по степи скачет
И строем бьет из московских дверей
От самой тайги до британских морей.»
Это начало «Песни о ветре» 1926 г. Луговской был человек и поэт разный. Дочь сделал и не знал об этом, пока той не исполнилось полтора года – мать Любы была влюблена в него и любила всю жизнь, но у Луговского была жена (и не одна) и своя жизнь, в которой места внебрачной дочери с ее не претендующей ни на что матерью не было. Но когда дочь подросла, Луговской стал с ней много общаться (последняя жена была женщиной мудрой и даже подружилась с Людой). Об отце Л. В. Голубкина рассказывает много и честно – человеком тот был непростым, но штучным. Узнать о нем было любопытно.
Во время войны Люда была в эвакуации в Средней Азии, о чем совершенно замечательно рассказала. С детства обожала книги и кино. Поэтому ее выбор – не самый очевидный для подростка – сценарный факультет ВГИКа, который она окончила в 1957 г., оказался судьбоносным: с кино Людмила Голубкина связала себя на всю жизнь – редактором/директором Высших сценарных курсов/преподавателем. Ушла лишь тогда, когда слух и зрение перестали позволять нормально работать.
Воспоминания стал писать в старости, когда от ее родных не осталось никого, чтобы сохранить знания о них для детей и внуков. Написано очень хорошо – понятно, что Л. В. Голубкина была действительно хорошим редактором.
На мой вкус, лучшее в этой книге – это воспоминания о детстве и юности. О работе говорится довольно много, но как-то пунктиром. Есть отдельные очень интересные тексты (скажем, о Р. Быкове), но их немного. Совсем немного пафоса и публицистики.
Издание состоит из двух частей: тексты Голубкиной (воспоминания на 240 стр. и рассказ, названный повестью, на 20 стр.) и воспоминания о ней на 100 стр. Имеется введение О. Дормана на три страницы ни о чем. Да и вся остальная книга такая же «голая» - ни толкового нейтрального рассказа об авторе, пусть хоть в виде короткой справки, ни примечания.
Типовое оформление – твердый переплет, газетная бумага. Есть вклейки с ч/б фото. Тираж 2000 экз.
Рекомендую как хорошее чтение об истории нашей страны в 1940-80-е гг. тем, кто об этом времени уже немало знает, но хочет узнать больше.
© Как много писателей, как мало читателей…

0    0

я думаю еврейства много, мне кажется нация не определяет характер, рубеж эмоций. веру, «сон был туманный как сон еврейского сторожа»-право, мне кажется это черечур личным, излишним

0    0